Прекрасные Дамы Александра Блока

16 (28) ноября 1880 года родился Александр Блок – поэт-символист, сыгравший заметную роль в русской литературе Серебряного века. Первые свои стихи Блок написал в пять лет. Первый громкий успех пришел с выходом цикла «Стихи о Прекрасной Даме». Этой Прекрасной Дамой стала Любовь Менделеева.

Дочь знаменитого химика Дмитрия Менделеева в свои шестнадцать лет слыла красавицей. Знакомы они с Блоком были с детства, но новая встреча с «розовой девушкой» перевернула мир поэта – он встретил Музу, Прекрасную Даму, Любовь.

Вхожу я в темные храмы,

Совершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад…

Л. Менделеева и А. Блок

Блок не скрывал, что в девушке ценил ее личностные качества. Александр буквально уговорил Любу выйти за него замуж. Девушка согласилась, еще даже не ведая, с какими странностями супруга ей придется столкнуться. Они поженились в 1903 году. У Александра Блока были свои понятия о семейной жизни. Он видел в жене Идеал, боготворил ее. И это было проблемой в их отношениях. Блок считал, что Муза должна оставаться Музой, нет никакой необходимости в физической близости. Супруга была в смятении. Особенно учитывая увлечения Блока другими – он не брезговал проститутками, изменял супруге с оперными певицами, актрисами, солистками цыганского хора. Но и Любовь Дмитриевна не осталась без внимания: за ней ухаживали «коллеги по цеху» Блока – Соловьев и Белый. Блок относился к изменам супруги с пониманием, подчеркивая, что супруга лишь «отвечает на его преступления». Так они прожили 18 лет. У них не было детей, как не было и счастья. Но именно Любовь Менделеева стала главной героиней первой книги поэта «Стихи о Прекрасной даме».

К 1913 году Люба целиком ушла в личную жизнь и бывала дома все реже и реже. Блок смиренно пишет ей в Житомир: «Приехала бы, весна, я бы тебя покатал и сладкого тебе купил. Ты даже почти не пишешь…» Только теперь он начал понимать, как хорошо жена усвоила его собственный взгляд на свободу! И, надо сказать, от этого ему ничуть не становилось легче…

Между тем Люба, расставшись с Андреем Белым, раз и навсегда отказывается от роли мужниного «придатка» и решает устраивать личную жизнь по своему усмотрению. Я же верна моей настоящей любви! – сказала она как-то Блоку. Курс взят определенный, так что дрейф в сторону не имеет значения, правда, милый»? Милый согласился, и Люба начала дрейфовать неудержимо. Она снова увлеклась театром и играла у Мейерхольда вместе с «подругой» Волоховой. Гастролируя с театром по России, Люба пространно писала мужу о каждом новом романе, который заводила «скуки ради», вместе с тем уверяя: «Люблю тебя одного в целом мире».

Менделеева вернулась измученной и… беременной. Блок принял ее радостно и сказал: «Пусть будет ребенок. Раз у нас нет, он будет наш общий». Но судьба не позволила – новорожденный мальчик прожил только восемь дней. Блок сам похоронил младенца и потом навещал могилу.

К.Садовская

С Ксенией Михайловной Садовской Блок познакомился на немецком курорте Бад-Наугейме в 1897 году. Это была его первая любовь, оставившая глубокий след в творчестве поэта. Блоку – шестнадцать, его возлюбленной – тридцать семь. Курортный роман был бурным, юноша испытал весь спектр чувств мужчины к женщине – от пылкой влюбленности и неловкого смущения до ярости и ненависти. В ту пору своей жизни Садовская была опытная светская дама, жена и мать семейства, богатая, изнеженная. Красавица. Ее «очи синие бездонные» сразили мальчика наповал.

Ксения Михайловна Садовская, до замужества Островская, родилась в семье мелкого акцизного чиновника в Херсонской губернии. Семья едва сводила концы с концами: долги, нужда, бесконечные унижения. Тем не менее, Ксения получила вполне приличное образование в частной женской гимназии в Одессе, потом в Москве и Петербурге. Готовилась на сцену – у Ксении обнаружился хороший голос, но внезапная болезнь горла не дала ей закончить консерваторию. И девушка из обедневшей семьи вынуждена была пойти на службу в Статистический комитет, чтобы самой зарабатывать на жизнь. А на одном из спектаклей в Мариинском встретила своего будущего мужа, весьма обеспеченного человека. Он занимал должность заместителя министра. И когда он сделал ей предложение, не раздумывала.

На курорт в Южную Германию действительная статская советница приехала с детьми, чтобы поправить здоровье. Тетушка Блока, писательница Мария Андреевна Бекетова вспоминала: «Она первая заговорила со скромным мальчиком, который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью. Красавица всячески старалась завлечь неопытного мальчика». Блок был горяч, ухаживал неумело, возможно докучал: каждое утро приносил розы, молча сопровождал даму, прячась в кустах, вздыхал и пытался поймать ее взгляд. Ксения Михайловна пыталась превратить все в шутку – то приказывала ему быть смелее, то запрещала являться на глаза, то била зонтиком по руке, то возвращала цветы и высмеивала его. Но в какой-то момент увлеклась. Она оставила его на ночь…

В такую ночь успел узнать я,

При звуках, ночи и Весны,

Прекрасной женщины объятья

В лучах безжизненной луны…

Маменька встревожилась не на шутку. В истории сохранилось свидетельство о том, как она нанесла утренний визит любовнице сына, кричала, хваталась за сердце, угрожала «гнусной совратительнице молодого дарования» серной кислотой и каторгой. Садовская улыбнулась и молча открыла перед истеричной женщиной дверь. В тот же день отрока увезли домой. Он побежал к Садовской прощаться и подарил ей увядшую розу. Долгое время – почти восемь месяцев они не виделись.

Страшную жизнь забудем, подруга,

Грудь твою страстно колышет любовь,

О, успокойся в объятиях друга,

Страсть разжигает холодную кровь.

Наши уста в поцелуях сольются,

Буду дышать поцелуем твоим.

Боже, как скоро часы пронесутся...

Боже, какою я страстью томим!..

Затем свидания возобновились. И снова встревоженная мать отправилась к Садовской: на этот раз Александра Андреевна держалась в рамках приличий, и только умоляла не держать, отпустить сына. Чувство, конечно же, было обречено. Александр остывает к Садовской и отдаляется. Тем более что на горизонте появилась Любочка Менделеева, женщина, с которой он – превознося ее до небес, постоянно изменяя ей и мучая ее, терпеливо снося ее измены, – останется до самой смерти. Маменька будет всячески приветствовать брак с Менделеевой: все-таки они ровесники… а не этот дикий, ужасный мезальянс.

В 1900 году между Блоком и Ксенией Садовской произошло последнее, решительное письменное объяснение. Садовская делает в письме робкую попытку позвать Блока за собой еще раз в Бад-Наугейм, где она вновь принимает курс лечения, но бывший возлюбленный решительно противится призракам памяти. Садовская в письме в сердцах называет его «изломанным человеком». Он парирует вяло и вежливо, называя некогда «дорогую Оксану» на «Вы» и « Ксенией Михайловной». И все кончилось.

Блок еще раз вернется в Бад-Наугейм на место прежней любви. Там почти ничего не изменилось – изменился только он сам: В Бад-Наугейм Блок приехал в 1909 году, вместе с женой, в самую тяжелую, смутную пору своей жизни, после всего пережитого – трагедий взаимных измен, прощений, разрывов и возвращений, после маленькой могилы на Волковом кладбище сына Любови Дмитриевны от очередного «возлюбленного на час». И тут воспоминания вновь нахлынули на Блока с такою силой, что ему оставалось только облечь их в поэтическую форму, чтобы они не разорвали болью почти изношенное, растравленное сердце:

Все та же озерная гладь,

Все так же каплет соль с градирен.

Теперь, когда ты стар и мирен,

О чем волнуешься опять?

Иль первой страсти юный гений

Еще с душой не разлучен,

И ты навеки обручен,

Той давней, незабвенной тени?

Так был написан цикл «Через двенадцать лет» – одна из драгоценностей любовной лирики Блока. Поэт посылает стихи матери, как было всегда, и скоро до него неожиданно доходит ложный слух о смерти Ксении Михайловны. Тонкая интрига маменьки почти удалась. Блок, получив это известие, кривит губы в ледяной усмешке: «Однако кто же умер? Умерла старуха. Что же осталось? Ничего. Земля ей пухом». Но наутро после неожиданной вести рождаются строки – финал, жемчужина цикла:

Жизнь давно сожжена и рассказана,

Только первая снится любовь,

Как бесценный ларец перевязана

Накрест лентою алой, как кровь.

И когда в тишине моей горницы

Под лампадой томлюсь от обид,

Синий призрак умершей любовницы

Над кадилом мечтаний сквозит.

Поистине, право говорить о первой любви имеет только Поэт. Он и сказал. Навсегда. Властной матери оставалось только подавлено молчать.

Садовская, похоронив мужа в 1919 году, во время разрухи и ужасов гражданской войны, еле живая от голода, с трудом добралась до Киева, где жила замужняя дочь, потом перебралась к сыну в Одессу. В пути нищенствовала, собирала в поле колосья незрелой пшеницы, чтобы утолить голод. В Одессу Ксения Михайловна приехала с явными признаками тяжелого душевного заболевания, и сразу попала в лечебницу, где и окончила свои дни в 1925 году, пережив Блока на четыре года. Лечащему врачу-психиатру, большому любителю и знатоку поэзии, она раскроет тайну первой любви Блока. Он ей не поверит. А когда стали разбирать нищенские лохмотья умершей, то обнаружили на дне тощего узелка тонкую пачку писем Блока, перевязанную алой лентой и засохшую розу, по лепесткам которой совершенно невозможно было узнать ее прежний цвет. Это было все, что Ксения Михайловна Садовская захотела сохранить из отрезка своей жизни длинной в шестьдесят пять лет…. Это было все, что ей стоило хранить.

Н. Волохова

С Натальей Волоховой, актрисой труппы Веры Комиссаржевской Блок познакомился во время подготовки постановки пьесы «Балаганчик» (1906 г). Именно в этой драме описан конфликт между поэтом и Андреем Белым, претендовавшим на сердце Любови Дмитриевны. Отношения супругов к этому времени практически разладились.

Блок сходил с ума от эффектной брюнетки, посылал ей цветы и стихи, просиживал у нее в гримерке, встречал после спектаклей. Она была очень эффектна. Сухощавая, черноволосая, неулыбчивая и большеглазая. Ходили слухи, что он готов был развестись ради Волоховой, но этот роман завершился вместе с циклом стихов «Снежная Маска».

Я в дольний мир вошла, как в ложу.

Театр взволнованный погас

И я одна лишь мрак тревожу

Живым огнем крылатых глаз.

Они поют из темной ложи:

«Найди. Люби. Возьми. Умчи».

И все, кто властен и ничтожен,

Опустят предо мной мечи».

Л. Дельмас

Оперную певицу - Любовь Андрееву-Дельмас Блок повстречал в марте 1913 года. Их дома были по соседству, Блоки жили тогда в доходном доме на Офицерской улице. У Любови Дельмас, оперной актрисы, игравшей Кармен в театре Музыкальной драмы, были медно-рыжие волосы, сияющие глаза, полные белые руки и «буря цыганских страстей» в голосе. Блок полюбил ее в роли Кармен, посвятил ей самый ликующий и восторженный цикл стихов «Кармен». За окном падал вялый мартовский снег, а в душе поэта бушевала буря. Поэт понял, что теперь он всецело в ее власти. «Я – не мальчик, я много любил и много влюблялся, – писал поэт актрисе. Не знаю, какой заколдованный цветок Вы бросили мне, не Вы бросили, но я поймал. Когда я увидел Вас без грима и совершенно не похожей на ту, на Вашу Кармен, я потерял голову больше, чем когда я видел Вас на сцене…»

О да, любовь вольна, как птица,

Да, все равно – я твой!

Да, все равно мне будет сниться

Твой стан, твой огневой!

Да, в хищной силе рук прекрасных,

В очах, где грусть измен,

Весь бред моих страстей напрасных,

Моих ночей, Кармен!

Начались их нескончаемые прогулки по Петербургу, «и улицы, и темная Нева, и Ваши духи, и Вы, и Вы, и Вы!» Ужинали в ресторанах, пили кофе на вокзале, ездили на Елагин остров, гуляли в парке, ходили в кинематограф, катались с американских гор. Ее концерты, опять незабываемая Кармен, бесконечные телефонные разговоры… Блок записывает в дневнике: «Я ничего не чувствую, кроме ее губ и колен»; «Она приходит ко мне, наполняет меня своим страстным дыханием, я оживаю к ночи…»

Розы – страшен мне цвет этих роз,

Это – рыжая ночь твоих кос?

Это – музыка тайных измен?

Это – сердце в плену у Кармен?

В течение нескольких месяцев они были неразлучны, даже выступали вместе – он читал стихи, она пела романсы. Однако Любе можно было не тревожиться – поток восхитительных стихов иссяк уже через три месяца.

Блок затосковал по жене, которая, раздраженная любовными метаниями мужа, отправилась санитаркой на фронт. После возвращения Любови Дмитриевны Блок успокоился, более он не отпускал жену от себя и был ей верен до самой смерти в 1921 году.

Осенью 1916 г. Блока призвали на фронт, но уже в марте 1917 г. он вернулся в революционный Петроград, где стал оживленно сотрудничать с новой властью. Во время «революционного воодушевления» были написаны «Двенадцать» и «Скифы», крайне неоднозначно воспринятые и публикой, и коллегами-поэтами, и большевиками. Потом началась Гражданская война, и Блокам стало не до выяснения отношений: «Мороз. Прохожие несут какие-то мешки. Почти полный мрак. Какой-то старик кричит, умирая с голоду…» – мрачно описывает Блок в дневнике.

В тот последний, 1921 год Александр Блок особенно мучился: ему стало окончательно ясно, что на всем свете у него было, есть и будет только две женщины – Люба и «все остальные». В апреле он уже был болен. Страшная слабость, испарина, сильная боль в руках и ногах, бессонница, раздражительность…

Перед самой смертью Блок напишет: «Розовая девушка, лепестки яблони» – это о встрече с Любой, когда он увидел ее на веранде имения Менделеевых. Тогда Люба Менделеева вышла встречать гостя в розовой блузке – шестнадцатилетняя, румяная, золотоволосая, строгая. Встреча на дощатой веранде определила всю дальнейшую жизнь и его, и ее – потому что с того дня судьбы этих двоих были связаны нераздельно. Любовь Дмитриевна пережила мужа на 18 лет.

источник1, 2